Для юного чурки хорошим тоном считалось всегда иметь при себе нож. Поэтому перед началом занятий учителя обыскивали учеников и, если находили ножи, то отбирали. Потом в школу приходили
- Ээээ, зачэм нож отобраль? Какой джыгыт бэз аружыя?
Тесть с матерью жили в общаге, одна комната на пять семей. Никаких перегородок. На единственной кровати, оборудованной занавеской, жила семья недавно женившегося демобилизованного моряка.
В общаге было много русских девушек. Чуркам русские девушки нравились. Стоило чурке "положить глаз" на какую-либо девушку, то когда она проходила мимо, он, стоя в толпе кунаков, показывал на неё пальцем и, выпячиваю куриную грудку, орал: "Мая дэвушка! Мая!". Хотя русской девочке, оборудованной минимальным количеством мозга,
Жил у них в общаге один мужик - два метра ростом, плечи такой ширины, что в дверь боком входил, ладонь - как сковорода. После работы он вставал у дверей и осаживал чурбаньё, пытавшееся проникнуть в общагу вслед за девочками.
- Ребята! Перестань! Не балуй! - мягко отталкивал он джыгытов.
И как-то раз он полез разнимать драку. Чурки толпой накинулись на русского. И получил со спины удар ножом. Вот тут-то и озверел. Начал мочить чурок всерьёз. Чурки тут же разбежались, а один схватился за деревце. Мужик рванул его за ноги раз, рванул два. Тот и рад бы отпустить, да руки застряли в расщелине. Тут прибежали русские мужики постарше, оттащили, успокоили. А пострадавшего чурку унесли свои.
А потом был суд. Русские судили русского за несколько разбитых джыгытских хлебальников и повреждённый позвоночник. Удар ножом, полученный от чурок, почему-то в расчёт не принимался.
Светил немалый срок. Но коллектив не подкачал. Подняли шум, написали бумаги, взяли на поруки. Получил условно. Легко отделался, по тем временам.
А чурки с тех пор боялись с ним связываться.
